А потом начались сны — целая вереница необычайно красивых и реалистичных снов о… смерги. Притом ни в самом сне, ни после пробуждения сграха смерти не было — лишь ощущение неотвратимости перехода «отсюда туда». Море цветов в красивом замке, увитом плющом, а меж этих цветов и райских кущей, проходя сквозь стены, бродит моя тень. В другом варианте сна я покидала землю, улетала в разверзшиеся небеса, ликуя и одновременно замирая перед неизвестностью, и уже где-то далеко, в голубой бездне, находила покой в безбрежном океане. Следующая ночь — новый вариант, не менее красочный и интересный. Каждый раз, просыпаясь, я вспоминала сон до мелочей, и в голове рождалась фраза: «Если смерть именно такая, то умирать не страшно». Появилась надежда… Думаю, зарождающаяся жизнь таким образом включает психику мамы: ведь на самом деле тело беременной женщины как раз и есть то место, в котором осуществляется переход «оттуда сюда». Поскольку свое рождение мы не помним, сознание переводит все в привычное русло: переход — значит смергь. Это мои личные рассуждения, совершенно не претендующие на научную теорию. В Интернете о подобных вещах мнений много, ведь сны о смерти во время беременности — довольно распространенное явление. Самое смешное и в то же время точное объяснение этого процесса я нашла, читая о здоровом питании: оказывается, кисломолочные продукты, которые будущая мама съедает после 12 часов дня, сильно осложняют работу желчного пузыря. И именно это провоцирует ночные ужасы! Сами сны и мое восприятие их вряд ли можно назвать кошмарными, однако тема, согласитесь, не из радостных. Я послушно стала есть сырок-творожок лишь на завтрак, и сказочный сериал о красивой смерти тут же закончился.
Движение — значит жизнь
Однако не сны и не обмороки в душном помещении (нормальное явление для женщин с низким давлением) настроили меня на волну «беременных» мыслей. 12 декабря в 11:45 на киевской станции метро «Дворец спорта» я впервые ощутила сильный, но в то же время осторожный толчок изнутри в левую часть живота. Как будто малыш дотянулся ручкой до ближайшего участка моего тела и сказал: «Привет, я тут!». Радосгь от его шевелений, которые потом больше напоминали игру в баскетбол, ощущается и по сей день. Но тот, самый первый, момент остается особенным. Это как
привет из другого мира, обращенный ко мне лично. Такая честь — ребенок впервые дотронулся до меня, своей мамы! Такая радость — малыш шевелится, значит, все в порядке! А сколько тем для фантазий! Ясно представляю, как маленький человечек делает усилие, подплывая к моему левому боку, разжимает маленькую ручку и всей пятерней ставит свою фамильную печать внутри моего тела. А может, он просто оттолкнулся ногой, как от бортика? Может, качался в своем райском океане и не вписался в поворот? Никто не знает, но первый вариант об осознанном приветствии мне нравится болыпе всего. Восторг от него очень напоминает впечатления от УЗИ. Я не сторонник этой процедуры, но и не яростный противник, поэтому три положенных исследования сделала в срок (больше, слава богу, не понадобилось). Увидев впервые на экране позвоночник, длинные ноги и руки, которыми карапуз делал «ладушки», расплакалась. Конечно, я понимаю, что это просто колебания ручек, а не настоящая игра ладошками. Но видеть все своими глазами и понимать, что это не просто кино, а то, что происходит сейчас внутри моего живота, — такое счастье! Тут же объявили пол, но для меня, признаться, это не имело никакого значения — до сих пор я называю его ребеночком, любимой звездочкой, своим родным человечком, не зацикливаясь на тендерной принадлежности. Одна моя семилетняя подружка как-то, наклонясь к моему животу, сказала: «Если ты мальчик, у меня для тебя есть машинка; если девочка — то все остальное». Видите, главное слово — «если». Выбор делается не мамой и не папой — он уже сделан в момент слияния клеток, а наше дело скромное — принять то, что есть. УЗИ часто оишбается, да и лишние проекции моему ребенку, который уже давно все понимает, ни к чему. Пупс должен знать: его ждут в любом виде и рады ему, кем бы он ни был. Так я и говорю, поглаживая свой живот: хочешь быть мальчиком — пожалуйста, хочешь быть девочкой — не вопрос. Главное — здоровье, ум и красота!
Я — грядка
Здоровье ребенка — отдельная тема для разговора. Для себя я решила: оно зависит от моего настроения, питания и, конечно, состояния здоровья. Прожить зиму, ни разу не заболев, не получилось. Однако с недугом я справилась за пару дней и никаких угрызений совести из-за самого факта болезни не испытывала. А вот с питанием однажды вышла загвоздка. С самого начала беременности мне очень нравилось ощущать себя «грядкой», на которой растет мой детеныш. Я покупала себе всякую вкуснятину, не отказывала в сезонных ягодах и фруктах. Особых изменений в рационе и количестве съеденного не наблюдала. И вот однажды мне вдруг до жуги захотелось пельменей. Их, к сожалению, не оказалось, поэтому сгодились и равиоли. Я купила 400-граммовую пачку, надеясь, как обычно, накормить и всю семью. Свою норму знаю четко — 10 штук! Съела с кайфом… за пару минут, но чувство голода не прошло.
Решила добавить еще. И вот к постепенно отступающему чувству голода прибавилось щемящее и всепоглощающее чувство вины за то, что из-за своего неумения остановиться, я рожу толстенького малыша, над которым все будут смеяться, обзывать «жиртрестом» и не захотят дружить. На 23 равиолине, представляя, как мой пухленький ребенок совсем один сидит в песочнице, а дети смеются над ним, и он не можег дать им сдачи из-за своей неуклюжести, я уже рыдала как белуха. Правда, не переставая жевать очередной итальянский пельмень. Мысли мыслями, а есть то хочется, и от этого еще больше слез, и тяжелые думы о том, чем обернется для ребеночка мой аппетит. За час накрутила себя до истерических рыданий, и наконец-то дозвонилась подруге. К счастью, ее 10-летний сын Денис тоже сидел за столом, уплетая картошку с котлетой. Однако сравнить его порцию со своей у меня не получалось — продукты разные. Тогда ребенку был задан прямой вопрос: сколько пельменей он съедает за один раз? Не моргнув глазом парень ответил — штук 20-25. Тут мои слезы начали подсыхать: если . 10-летний не толстый мальчишка съедает то, что поглотила я, значит, моя норма до беременности была небольшой, и теперь на нее равняться не стоит. Позже на курсах подготовки к родам я узнала о системе здорового питания в дни беременности,
мой организм легко перешел на нее. Сейчас меня абсолютно не беспокоит пробуждение в 3 часа ночи и «подъедание овсянки с бананчиком». Такое случается только в дни полнолуний или если забыла днем выпить витамины. Встаю радостно и, поглаживая подпрыгивающий живот, успокаиваю малыша, что через пару минут мама накормит его вкусненькой и полезной кашкой.
Маленькое сердце, а так много любви
Особым случаем во время беременности для меня стала плаксивость. Будучи натурой чувствительной, я реагирую слезами на все берущие за душу события. А в «интересном положении» таковые происходят чуть ли ни каждый день. Однажды вдруг захотелось мастерить бумажных ангелочков, потом — рисовать в детской «разукраске» и все это показывать папе малыша, мол, оцени НАШЕ творчество. Он ласково так скажет: «Молодец, заинька». А я уже плачу: он хоть и нежно сказал, но мало, и не заметил, какие необычные у ангелочка крылышки и как гармонично подобраны цвета. При этом я понимаю, что плачу из-за глупости и не обижаюсь на любимого, а вот сердцу хочется одобрения. Наверное, малыш будет любить похвалу.
А сколько радостных чувств вызвала кардиограмма сердцебиений ребенка! Десять минут кверху животом с датчиком — и сердцебиения моего крохи на весь кабинег. Слышимость отменная, и гак явно представляется малюсенькое сердечко, с бешеной скоростью стучащее в груди моего любимого человечка. Из всех тестов, необходимых при беременности, кардиограмма для меня — как сеанс терапии, ведь она дает незабываемое ощущение того, что чудо близко, и оно живое, и любит меня, а я люблю его. И по сравнению с этим всякие беременные «неприятности» (отекшие ноги, беготня по туалетам и устающий к вечеру позвоночник) кажутся мелочью и помогают поставить правильный акцент во фразе «Я — беременна», переместив слово «я» на второе место.